Из-за широкого распространения данного текста сложно определить его первоисточник.
Все совпадения случайны, действующие лица вымышлены.
------------------------------------------------------------------------------------
Она очень некрасиво жрет арбуз! - говорит мой друг. - Я ее брошу!!!
- Из-за арбуза?!
- Из-за арбуза. Понимаешь, я, когда вижу, что она меня тащит во фруктовый ряд в супермаркете, сразу весь испариной покрываюсь. Чувствую трагичное.
Говорю: «Ты, котик мой, винограду захотела, да?».
Она мне: «Нет, зайчик, не винограду».
Я говорю: «Может голубики, душа моя?»
А она: «Нет, драгоценный, не голубики», - и тянет меня нежно за рукав, словно в спальню.
«А что? Яблочки? Персики? Сливы? Дыньку хотя бы?»
А она: «Нет, любимый! Я хочу арбузик!»
И катит, cука , двенадцатикилограммовый на весы.
Раком станет и двумя руками толкает ягодку размером с мое горе.
А когда устает, ногой его так нежно подпихивает, будто прощупывает живой он или помер. Потом на кассу, в машину, на кухню.
Я ей говорю: «Давай, родная, я тебе арбузик почищу. Кубиками нарежу, м? Красиво все сделаю, как в ресторане»
А она мне: «Не нужно, сладкий, не утруждайся, я сама».
И знаешь, что делает? xуяк его ножом посередине на две половинки и все. Вся сервировка!
Берет ложку, садится на диван полулежа, кладет на пузо пи3дюка этого алого и давай наяривать!
Минут семь ложкой и ртом работает, потом начинает постанывать. «Я, - говорит, - бусеночек, умираю. Дышать не могу, вызывай скорую».
И косточки по бороде спускает.
«Так может, солнышко мое на голову ударенное, - отвечаю, - стоит арбузик больше не есть? Перестать откушивать шикарной жизни? Отодвинуть?».
И это ее будто подстегивает, представляешь? Глаза загораются, спина вытягивается, мускулы руки у ложки твердеют. «Не отдам!», и снова давай его жрать.
Щеки розовым отливают, по локтям течет, волосы, периодически окунаясь в этот тазик с жижей, блестят, как у морского льва.
Еще через 10 минут стоны усиливаются: «Я, - говорит, - бельчонок, кажется, сдыхаю. Пузу – жопа, жопе – вафли. Рожаю я. Посмотри на живот, он сейчас даст трещину, нашим первенцем станет ягодный мякиш. Назовем его Ашот? В честь продавца. Спаси меня».
«Так может, гаденькая моя девочка, - отвечаю, 6лять , перестанешь есть это?!
Ведь необязательно же за один заход 6 килограммов в себя упокоить. Можно же чуть-чуть! Грамм двести! По-человечески! Ну я тебя прошу…»
Не успеваю я договорить, как у нее глаза кровью наливаются (а может это уже арбузный сок к мозгу подошел?). Она расстегивает ширинку, бежит в туалет, возвращается в комнату и говорит: «Все, малыш! Все хорошо. Не беспокойся. Я спаслась!» И идет на кухню за второй половинкой.
- Перетерпи до октября, - говорю я. - Там сезон закончиться, глядишь, она и про тебя вспомнит.
- Нет в этой женщине бога, - отвечает мой друг. - Когда закончится арбуз, начнется айва, хурма и апельсины, еще какая-нибудь шляпа! Можно я лучше сейчас ее брошу?
Можно.
Потому что это у него не по-настоящему. Ведь в любимой женщине нравится все.
Даже присохшая к сосочку арбузная косточка.